Тонкости эльфийской генеалогии - Страница 143

143

Я почувствовал, как ручка моей леди напряглась под моей ладонью, но лишь чуть сжал её, успокаивая. Изя тихо выдохнула и на миг прикрыла глаза, но промолчала, как и подобает истинной леди. О том, что как командир звена Золотых Крыльев она имела полное право в случае чего сражаться с любым рыцарем на равных, не знал никто из присутствующих, что прислушивались к нашему разговору. Сегодня, я был не настроен отбивать выпад Михарея, напротив, я осознанно собирался пропустить удар.

– Вы правы, сэр Дюрмейм. Абсолютно правы.

– В чем именно, магистр? – после небольшой паузы решил он уточнить.

– Во всем, – с улыбкой ответил я, лишь слегка склонил голову, намекая, что разговор закончен, и повел Изольдику на балкон, возвышающийся над всей залой, в которой проходило собрание. Именно там было дозволено находиться тем, кто по своим личным или иным причинам решил посетить собрание Ложи, но не входил в её рыцарский круг.

Кроме Изольдики на специально выставленных для посетителей креслах уже сидело несколько человек. В основном женщины, но было несколько юных отпрысков благородных семей, которые лишь совсем недавно заслужили рыцарский титул, но до заседаний в Ложе еще не доросли. В большинстве своем они были одного с Паулем возраста. Мой сын тоже еще не успел войти в Ложу. 'Теперь и не войдет, подумалось мне, но как не странно, я не испытывал от этого разочарования'.

Улыбнувшись собственным мыслям, я усадил свою леди в одно из кресел, поцеловал на прощание тонкое запястье, она тут же потянулась ко мне губами, не для поцелуя, ни в коем случае. Мы бы никогда не позволили себе такую вольность при посторонних. Просто для того, чтобы прошептать мне одно единственное слово. И это было вовсе не 'удачи', а нечто куда приятнее для меня, как мужчины и жениха, в скором времени собиравшегося стать мужем. 'Люблю', – сказала мне моя леди, и большего поощрения мне не потребовалось.

Я спустился вниз, с помощью пары слуг облачился в парадную мантию, вынул из-под камзола тяжелую цепь с магистерской печатью и взошел на небольшое возвышение в северной части зала, на котором был установлен массивный стол и восемь кресел. Одно мое – центральное. Три по левую руку от меня, четыре по правую. Восемь магистров ордена, один из которых носит сан Великого Магистра. Именно они руководили не только рыцарским орденом Драконоборцев, но и всем Водным краем. Как не странно, не смотря на то, что Дюрмейм являлся владельцем Дракобоя, на магистерский постамент он никогда еще не всходил, потому что не желал довольствоваться саном обычного магистра. Он всегда, насколько я знаю, мечтал о печати и мантии верховного, но когда-то, когда у него был шанс занять то место, что досталось мне, он его упустил. Повел себя не совсем корректно, заявив, что готов начать новый поход против драконьей угрозы хоть завтра. Тогда он был молод, горяч. Но в ту пору большинство рыцарей Ложи уже прекрасно понимали, что новая война никому не нужна. Поэтому когда выбирали нового магистра кто-то, я до сих пор не знаю кто это был, выкрикнул мое имя. И меня поддержало большинство. Вот так я и оказался с печатью на шее и в мантии на плечах.

С возрастом Дюрмейм изменился. Причем разительно. То поражение оставило на нем свой неизгладимый след. Причем, в хорошем смысле этого слова. Он не озлобился, нет. Он переосмыслил свои взгляды. Я знал это, так как мы не раз спорили с ним до хрипоты. И былой непримиримости и воинственности в нем давно не осталось. Он научился видеть в драконах не зло, а нечто пусть не очень приятное, но необходимое. Научился мириться с их присутствием не только в нашем мире, но и в самом ближайшем соседстве с нами. Поэтому я выбрал его. Разумеется, мой выбор по большому счету ничего не значил. Но я был уверен, что назови я имя Михарея, это многих бы заставило задуматься.

Пока я размышлял об этом, первые лучи солнца заглянули в окна. Осмотрев зал, заметил, что прибыли почти все. Но, разумеется, кто-то опаздывал, кто-то и вовсе решил в этом году на первое заседание Ложи не являться. В конечном итоге, мы заседаем так из года в год и уже много лет ничто в нашем укладе жизни не меняется. Кому-то, особенно тем, кто стар и не так прыток, как молодые, не хочется выбираться из своих замков только затем, чтобы посмотреть на постаревшие рожи товарищей и недругов. Но в этом году, кое-что все же произойдет. И именно здесь, на этом собрании. Почему-то, мысль, что сумею всколыхнуть это сонное царство, меня обрадовала.

– Надо ли нам понимать, что вы, сэр Виттебранд, так часто обнажаете перед нами вашу улыбку, благодаря юной леди, что смотрит на вас с балкона? – с неприкрытой насмешкой, уточнил Дюрмейм, рассчитывая хотя бы в этом подкусить и испортить мне настроение. Но он просчитался. Что я не преминул ему доказать.

– Вы правы, Михарей. Но радость моя была бы не полной, если бы не та новость, что я собираюсь озвучить достопочтимому собранию. Уверены, что готовы к ней, сэр Дюрмейм?

– Неужели, вы собираетесь вложить в мои руки печать, Виттебранд? – с иронией протянул он, – Думаю, только эта новость могла бы заставить меня всерьез к ней готовится.

Разумеется, он думал, что его слова не более, чем шутка. И неудивительно, что окружающие начали ухмыляться, оценив ей, а кто-то из консерваторов демонстративно громко рассмеялся. Мое молчание еще больше развеселило недоброжелателей. А вот ответ, который последовал за ним, многих, кто еще не успел ссесться на свои места, заставил плюхнуться в кресла, как подкошенных. Михарей пошатнулся. Я же всего-навсего спокойно и с достоинством обронил:

143